«Конституции нет, правосудие сдохло». За что посадили заключенных Копейска
Более пяти лет назад заключенные копейской колонии №6 в Челябинской области забрались на вышку в промзоне и на крышу барака
Пытки в МЛС
По совокупности преступлений…
Алексею Галкину, осужденному за ложный донос, добавили три месяца за оскорбление тюремщика
В карельской ИК-7 снова пытают заключенных. Осужденный Юрий Коробейников вскрыл вены, чтобы остановить издевательства.
Адвокаты направили заявления о преступлении в СК и прокуратуру. ООД «За права человека» проинформировало о происходящем омбудсмена и директора ФСИН
Малолетние обвиняемые из Можайской колонии в течение всего судебного заседания были в наручниках
ООД «За права человека» направило открытое обращение председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву. Мы требуем прекратить бесчеловечное обращение с несовершеннолетними подсудимыми.
Правозащитники встанут в одиночные пикеты у здания ФСБ в связи с Делом антифашистов
Главные требования — отстранить следственную группу, пытавшую молодых людей, и перевести обвиняемых в Москву
«ДЕЛО АНТИФАШИСТОВ»: ИСЧЕЗНОВЕНИЯ, ПЫТКИ, ФАЛЬСИФИКАЦИЯ
Заявление Правозащитного совета России С ноября 2017 г. органами Федеральной службы безопасности России были арестованы восемь активистов движения антифашистов. В
Печально известный Сергей Коссиев покинул пост начальника карельской ИК-7
Осенью 2016 года заключенные ИК-7 обвинили Коссиева в пытках и издевательствах
В Кирове возобновился процесс по делу нашего подзащитного Алексея Галкина
К двухлетнему сроку за «ложный донос» ему могут добавить штраф до 40 тысяч рублей или исправительные работы до одного года
Republic рассказал о пытках в ходе антинаркотической кампании в Чечне
В 2017 году в Чечне выявили 507 правонарушений, связанных с употреблением наркотиков, рассказали Republic в региональном МВД. По данным издания, полицейские устроили
ЛЕВ ПОНОМАРЕВ: «В ОМСКИЙ ИЗОЛЯТОР ЗАКЛЮЧЕННЫХ ПРИВОЗЯТ ДЛЯ ПЫТОК»
Лидер общероссийского движения «За права человека» предложил омичам создать комитет в защиту Конституции — Лев Александрович, как вы стали правозащитником?