Смерть сокамерника. За три месяца до выхода заключенному собираются дать новый срок за рассказ о пытках

В мае 2019 года правозащитникам стало известно, что против одного из заключенных по делу об Автономной боевой террористической организации (АБТО) возбудили новое уголовное дело, причем за три месяца до освобождения. Богдану Голонкову, содержащемуся в колонии в Хакасии, вменили статью о дезорганизации деятельности исправительного учреждения.

Новое дело возбудили из-за того, что заключенный пытался распространить информацию об убийстве своего сокамерника и рассказать о пытках в колонии. «МБХ медиа» вспомнило дело АБТО и попыталось выяснить, за что Голонкову собираются продлить срок заключения.

Дело АБТО

Богдан Голонков был осужден по статье «Террористический акт» в 2012 году. По версии следствия, он участник Автономной боевой террористической организации (АБТО), совершившей в 2009 году серию поджогов, в ходе которых никто не пострадал. Наряду с Голонковым тогда были осуждены еще 9 молодых людей, в том числе до сих пор отбывающий срок Иван Асташин — его назвали лидером организации, он получил срок больше 9 лет.

Как посчитало следствие, АБТО была создана в 2009 году Асташиным и состояла из двух, практически не пересекающихся, групп. Первая группа — Асташин и четверо его подельников — совершила 20 декабря нападение на одно из зданий ФСБ: молодые люди перелезли через забор, разбили окно и забросили внутрь бутылки с зажигательной смесью. Позже они опубликовали видео с названием «Радикальный день чекиста»; открывалось оно титрами «С Днем чекиста, ублюдки». Вторая часть организации (к которой относился и Голонков) совершила в 2009—2010 годах несколько поджогов торговых точек, принадлежавших «нерусским». В ходе поджогов никто не пострадал. По версии следствия, объединяли молодых людей праворадикальные националистические взгляды и террористическая деятельность.

Сначала все поджоги квалифицировали как умышленную порчу имущества, потом — как хулиганство, а в итоге стали рассматривать как террористические акты. Дело передавали из одних правоохранительных органов другим, закончив Главным следственным управлением СК по Москве. Сами подсудимые утверждали, что террористической организации АБТО не существует и что совместных действий группы не планировали, а их адвокаты просили следствие переквалифицировать дела на более мягкие статьи. Дело получило большой резонанс — многие считали, что оно было сфабриковано, а АБТО выдумана.

Правозащитник Владимир Акименков, который занимается сбором помощи политзаключенным, в том числе Ивану Асташину, в разговоре с «МБХ медиа» так вспоминает об этом деле:

«Следствие связало искусственным образом две разные группы поджигателей и слепило из них террористическое общество. Тогда еще в УК не было состава по террористическим сообществам, но по сути следствие, во-первых, объединило действия разных людей, во-вторых, представило это обществу и суду как некое террористическое подполье».

В разговоре с «МБХ медиа» Павел Никулин, журналист-расследователь, следивший за делом АБТО, соглашается с Акименковым. По его мнению, дело следствие «додумало», и сделать это было удобно потому, что признательные показания — по делу о причинении тяжелого ущерба имуществу — у обвиняемых уже были. Акименков добавляет, что действия обвиняемых были переквалифицированы в терроризм лишь после событий на Манежной площади. По его словам, такие статьи были редкостью для подобных дел.

«На рубеже нулевых-десятых годов очень много совершалось политически мотивированных поджогов — со стороны анархистов, националистов, представителей других политических сил. Но если кого-то задерживали по подобным поджогам, то обычно давали вандализм, хулиганство, групповое хулиганство. На узниках АБТО фактически откатали практику политической расправы над такими людьми», — считает Владимир.

Голонкову тогда было около 20 лет. Другим осужденным на момент задержания было от 16 до 22 лет, большинство из них учились в вузах, а самый младший, Григорий Лебедев, — в школе. Голонков и Асташин получили самые большие сроки, остальные участники — сроки разной длительности, часть из них к 2018 году вышли на свободу. В 2019 должен был освободиться и Голонков, однако теперь, с возбуждением нового уголовного дела, его сроки пребывания в местах заключения могут увеличиться.

Открытое обращение

О возбуждении нового уголовного дела стало известно в мае 2019 года, когда координатор гуманитарного проекта «Сказки для политзаключенных» Елена Эфрос опубликовала фрагмент письма Голонкова. В нем Богдан Голонков рассказывает о возбуждении дела по статье 321 УК РФ «Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества».

Письмо в полном виде было передано в «МБХ медиа». В нем Голонков утверждает: уголовное дело на него завели после того, как он, начиная с 2017 года, неоднократно пытался распространить информацию о смерти своего бывшего сокамерника, Шурхата Ибодова. По словам Голонкова, ему стало известно, что тот умер от действий надзирателей. Заключенный пишет в письме, что в течение этого времени на него оказывалось давление: насильно изолировали сначала в ЛИУ, потом в ШИЗО, угрожали и издевались, а после подселили провокатора и за драку с ним возбудили новое уголовное дело.

Как рассказала «МБХ медиа» Эфрос, заключенный не первый раз передавал им через адвоката сообщения о давлении. По ее словам, «все началось в декабре 2017 года, когда погиб его сокамерник Шурхат Ибодов, и он начал пытаться придавать это все огласке». О смерти Ибодова в 2017 году сообщалтакже проект «Территория пыток»: им поступила информация, согласно которой, Ибодова пытали электрошоком, после чего тот впал в кому, но не выжил.

В своем письме Голонков пишет о пытках над заключенными:

«В ЕПКТ (единое помещение камерного типа, прим. ред.) […] мне пришлось пережить пытки и издевательства, угрозы и домогательства. Конечно, ко мне относились не так, как к другим моим знакомым. Мне не запихивали дубинок в анал, меня не били током, не закапывали в снегу, не запрессовывали вверх головой в яму для сточных вод, не заставляли есть сало, ведь я не мусульманин. […] Но и меня помяли „славно“: сначала морозили в слабо отапливаемых камерах, затем запрещали открывать форточку для проветривания в летний зной. Был и специально обученный человек со спущенными штанами, который мотылял своим писюком у меня перед носом в то время, когда меня, избитого, со связанными скотчем руками и ногами, с голой задницей поваленного на диван и придавленного кем-то тяжелым, пытали о наличии запрещенных вещей, крамольных мыслей, преступном круге общения и т. д.»

Это не первый раз, когда становится известно об истязаниях заключенных сотрудниками этого ЕПКТ. О пытках в Хакасском ЕПКТ уже писали в 2016 году, когда после бунта один участник погиб, а второй оказался в больнице и потерял почку. В этом году в связи с издевательствами над заключенными над тремя сотрудниками этой колонии проходил суд, они были осужденыпо ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»). Хотя начальник управления УФСИН Ярослав Бажан тогда же получил представление прокуратуры, с должности он смещен не был, и все еще возглавляет хакасское управление.

В 2019 году следствие возбудило еще одно дело против сотрудников этого ЕПКТ; по версии следствия, они избивали и пытали заключенного электрошоком, что вызвало черепно-мозговую травму и отек мозга, и тот погиб. Через несколько месяцев дело, однако, вернули в прокуратуру.

В 2018 году Голонков записал видеобращение, в котором называл имя погибшего — Шурхат Ибодов. В ЕПКТ Ибодова, утверждает в своем письме Голонков, перевели из-за предвзятого отношения сотрудников колонии и из-за поддельного доноса другого сокамерника.

После этого Голонков решил придать произошедшее огласке, написать заявление на начальника ЕПКТ Емельянова. Однако когда сотрудники узнали об этом, его, рассказывает в письме Голонков, изолировали: сначала в ЛИУ (лечебно-исправительную колонию) по несуществующей болезни, потом — после безуспешных попыток распространить информацию через Общественно-наблюдательные комиссии, прокуратуру и уполномоченного по правам человека — в ШИЗО ИК-35. По словам Голонкова, во время пребывания в ШИЗО его жалобы и письма не отсылались, а сотрудники над ним издевались.

За это время, утверждает Голонков, к нему дважды приходил первый заместитель начальника УФСИН по Республике Хакасия Андрей Мисюра и угрожал: пообещал «разнообразить жизнь в тюрьме», а потом навестил еще раз, сказав, что «всегда свое слово держит». Елена Эфрос, координатор «Сказок для политзаключенных», подтвердила «МБХ медиа», что об угрозах Мисюры Голонков писал им на протяжении 2018 года. Именно они, пишет Голонков, стали причиной того, что в сентябре 2018 года заключенный вырезал осколком кафеля на руке фразу «Меня убил Мисюра» и попытался совершить самоубийство, повесившись в камере на простыне. Его спасли дежурившие сотрудники колонии.

После этого, сообщает в письме Голонков, и произошел инцидент, ставший причиной возбуждения нового уголовного дела. В октябре к Богдану Голонкову подселили Руслана Султанова, по словам автора письма — провокатора. Голонков пишет, что тот несколько дней оскорблял его и нарывался на конфликт, после чего Голонков «вспылив, подредактировал его физиономию». Спустя некоторое время, сообщает заключенный, к нему пришел следователь из СУ СК Хакасии и заявил, что тот избил Султанова за то, что он отказывался оклеветать администрацию по его просьбе. По версии следователя, своими жалобами Голонков дезорганизовал работу учреждения, а кроме того, убеждал других осужденных подавать жалобы на администрацию.

Подробнее об этом  читайте: https://mbk-news.appspot.com/suzhet/smert-sokamernika-za-