Мурад Мусаев: Судебный акт является неправосудным

23 ноября Апелляционный военный суд во Власихе утвердил приговор книгоиздателю Асламбеку Эжаеву, обвиненному в организации финансирования терроризма, – 17 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Приводим основные тезисы в прениях адвоката Мурада Мусаева.

По мнению Мурада Мусаева, в суде первой инстанции не было нормального судебного состязания. При допросе свидетелей вся деятельность суда была направлена на то, чтобы помочь тому или иному свидетелю обосновать нежелание назвать источник собственной осведомленности или задать такому свидетелю наводящий вопрос, который позволил бы ему выбраться из неловкого положения, в котором свидетель оказался, отвечая на вопрос стороны защиты.

Сторона защиты, в отличие от стороны обвинения, проделала в суде большую работу – приобщила множество документов, доказывающих невиновность Асламбека Эжаева, привела свидетелей, сделала математические вычисления. Оспаривая тезис обвинения о том, что Асламбек является приверженцем радикального ислама, защита пригласила в суд свидетелей, убедительно опровергающих это. Однако суд прислушался к показаниям скрытых свидетелей обвинения, которые отказались сообщить свои имена и рассказать о том, откуда и в какой мере они знакомы с Асламбеком.

«Вся совокупность доказательств, представленных стороной защиты по этой части, свидетельствует о том, что Асламбек Эжаев как раз известен в кругу своих знакомых и в принципе в мусульманской части российского общества как человек, всегда призывающий к толерантности, как человек, являющийся оппонентом так называемого радикального ислама», – заявил Мурад Мусаев. Он подчеркнул, что следствие имело доказательства невиновности Эжаева, но утаило их от суда, выделив часть материалов дела в отдельное производство.

Адвокат отметил, что, показывая суду недобросовестность следствия, защита пригласила в качестве свидетеля владельца лавки с мусульманскими товарами при мечети в Отрадном Азизова. В суде он предъявил письменные доказательства того, что перечислял деньги за книги. Суд не признал недостоверными показания Азизова, но при этом и не отказался от утверждения о том, что деньги были получены для передачи террористам в Стамбуле. Из этого адвокат сделал вывод о том, что суд, похоже, так не понял, что Азизов, который указывается как спонсор терроризма в приговоре, это тот же Азизов, что был допрошен в суде.

Аналогично суд никак не отреагировал на свидетельство дагестанского оптовика Эсенбулатова, который перечислил 29 миллионов за книги, а не на терроризм. Суду были представлены документы из Можайского полиграфического комбината, согласно которым Эсенбулатов напрямую оплачивал книги в полиграфическом комбинате, когда Асламбека Эжаева взяли под стражу.

Мурад Мусаев подчеркнул, что Асламбеку Эжаеву инкриминируется деяние, которого не существовало на момент начала совершения этого деяния. По его словам, у суда была возможность вернуть уголовное дело прокурору для приведения обвинения в соответствии с законом или осудить Асламбека по более мягкой статье УК, которая действовала на момент начала деяния. Вместо этого суд решил, что когда действовал более мягкий закон, Эжаев совершил более мягкое преступление, а когда действовал более жесткий – совершил более тяжкое преступление. Между тем, если верить фабуле обвинения, Асламбек якобы организовал схему финансирования, которая затем действовала, то есть деяние на момент начала действия более тяжкой статьи, если допустить, что оно было, являлось уже завершенным.

Адвокат посвятил часть своей речи механизму формирования института скрытых свидетелей по делам о терроризме: «Уважаемый суд, это не первое дело о финансировании ИГИЛ* в практике Западного окружного военного суда и Главного следственного управления Следственного комитета России по городу Москве.

К настоящему времени есть в местах лишения свободы пара-тройка десятков уже осужденных по этим статьям. Я не знаю, возможно, большая их часть виновна, может, какие-то виновны, какие-то невиновны – это неважно. По факту сейчас есть несколько десятков сравнительно молодых людей, которые сидят по тюрьмам и колониям по всей России. Они сидят, даже с точки зрения закона, мягко говоря, не в самых комфортных условиях. Они являются, и это тоже не секрет, объектом постоянного оперативного интереса сотрудников органов дознания. Их жизнь – то, в каких условиях они будут прибывать, то, насколько часто они будут питаться, как часто будут видеться со своими родственниками и так далее – сильно зависит от этих самых оперативных сотрудников. Именно с этим связано, что практически любой из них готов практически в любом деле стать так называемым засекреченным свидетелем и подписать любые показания, лишь бы дожить этот свой срок в относительном комфорте в местах лишения свободы.

Я абсолютно уверен в том, что вот эти засекреченные свидетели в нашем деле, о которых идет речь, только потому говорят вещи, прямо противоречащие действительности о местонахождении Асламбека Эжаева в определенное время, о наличии у него там каких-то радикальных религиозных убеждений и прочее, и прочее, что никто из них с ним незнаком и никогда ничего общего с ним не имел. Но, к сожалению, они, все эти ребята, сидящие по городам и весям России, они являются таким свидетельским сырьем.

Уверяю вас, неважно будет там фамилия Эжаев, Мусаев, Чаниева, Иванов, Петров, если будет уголовное дело в отношении любого живого человека и одному достаточно шустрому оперативному сотруднику ФСБ понадобится проехаться по этим колониям и получить такие показания, которые получены в отношении Эжаева, это будет сделано в течение одной рабочей недели. И таким образом будет предопределена судьба любого сколь угодно невиновного человека также, как она предопределена в отношении Асламбека Эжаева. А потом ты представляй любые доказательства – письменные, неписьменные показания, протоколы опросов, счета-фактуры и так далее – все будет списано одним предложением просто потому, что это противоречит новой царице доказательств – показаниям так называемых засекреченных свидетелей».

Заканчивая свою речь, Мурад Мусаев еще раз привел суду свой экономико-математический довод невиновности Асламбека Эжаева. Он рассказал, что в материалах дела есть выписки по счетам Асламбека Эжаева. Если сложить за весь инкриминируемый период все снятые наличными деньги, то получится 4 071 400 рублей, но никак не 33 миллиона, которые вменяют Асламбеку как снятые наличными и вывезенные в Турцию для передачи террористам. Если он не снимал их физически, как он мог их отдать террористам? Данные обвинения адвокат назвал преднамеренной ложью.

* Запрещенная в России террористическая организация «Исламское государство».

Дарья Корнилова