Прения и последнее слово Романа Иванова – текстовая трансляция
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- Telegram
В прениях в Королёвском городском суде выступает прокурор. Вина подсудимого подтверждается его показаниями, а также показаниями Некрасовой и других свидетелей обвинения, данных в судебном заседании, по словам прокурора. Однако жена Романа Иванова отказалась свидетельствовать против него в судебном заседании.
Прокурор просит назначить Роману Иванову восемь лет лишения свободы в колонии общего режима по совокупности трех эпизодов по п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ.
Выступая в прениях, Роман Иванов просит объяснить, что такое политическая ненависть. И прокурор, и судья отказываются это делать. Далее он рассказывает о своей общественной и журналистской деятельности и реакции на нее со стороны официальных лиц – угрозы, административное и уголовное преследование по надуманным поводам.
Роман зачитывает текст интервью, которое показывает точку зрения человека, который участвовал в СВО. «Как видите, я честно освещал различные позиции», – говорит журналист. «Честное Королёвское» публиковало имена погибших в СВО. «Во время войны в Афганистане погибло два жителя Королёва», – рассказывает Роман. Во время СВО, по его словам, не менее 11. «В связи с этим я не понимаю, что такое мотив политической ненависти. Я являюсь профессиональным журналистом», – говорит Роман Иванов. Тем более ему непонятно, что такое политическая ненависть к социальной группе.
«В своей работе я руководствуюсь законом о СМИ», – говорит журналист. «Я озвучивал свое мнение в строгом соответствии с пактом о гражданских правах и свободах», – утверждает Роман. Свое уголовное дело он считает политически мотивированным преследованием за антимилитаристскую позицию.
Поскольку Роману не поступали предупреждения о незаконности его действий, он считал, и продолжает считать, что действовал в рамках закона. «Целью правоохранительных органов являются репрессивные действия», – полагает Роман Иванов, а не профилактика и предупреждение преступлений. Публикации журналиста висят в открытом доступе, по его словам, их никто не удаляет.
Рапорт следователя Лещенко был сфабрикован, однако судья не дала возможности задать ему вопрос. Роман указывает на то, что это нарушает его право на защиту. Вначале следователь хотел квалифицировать дело Романа по п. «а» (с использованием служебного положения), однако потом ему пришлось указать п. «д» (мотив политической ненависти) ч. 2 ст. 207.3 УК РФ. Материалы дела были изначально сфальсифицированы, считает Роман, с целью посадить его за решетку.
Даже удостоверившись в отсутствии мотива политической ненависти, следователь не переквалифицировал дело на ч. 1 ст. 207.3 УК РФ.
Роман указывает на предвзятость экспертизы, а также на трансляцию экспертами правильности собственной позиции. «А вы сами считаете, что правду пишите?» – спрашивала одна из них.
Журналист возвращается к политической ненависти. Следствием не установлено, что она была, и к чему или к кому она была направлена. Следствием также не доказано, что Роман осознавал общественную опасность своих действий и их противоправный характер.
Роман Иванов выступает в прениях уже два часа. Он подробно остановился на правах и свободах, гарантированных Конституций, и подробно анализирует новостную ситуацию вокруг событий в Буче, а также доказательства обвинения, указывая на несостоятельность последних.
Журналист продолжает свое выступление в прениях в Королёвском городском суде. Он цитирует свою публикацию о событиях в Буче и указывает на то, что нигде не сказано что-либо о вине российских военных. В публикации указана позиция Минобороны. Издание The New York Times опубликовало информацию о спутниковых снимках, на которых видны тела убитых, лежащие несколько дней, Роман использовал данную публикацию. В данной статье ничего не говорится о вине российских войск, как и в публикации Романа. «В наше время трудно скрыть улики, особенно о столь масштабных злодеяниях», – Роман разбирает свой пост по предложениям, каждый раз подчеркивая, что ничего не говорится о вооруженных силах РФ или российских военных.
«Как я могу доказывать свою невиновность, если суд просто не хочет видеть мою невиновность», – Роман в прениях делает подробный анализ различных источников информации, подтверждающих опубликованные им сведения. Прокурор сильно кашляет.
«Я являюсь невиновным человеком. Преступления не совершал. Я являюсь жертвой политических репрессий», – говорит Роман, добавляя, что это делается для того, чтобы в обществе не было дискуссии по жизненно важным вопросам, которым является СВО. По его словам, обвинительный приговор будет несмываемым позором для Королёвского городского суда. Роман просит оправдательный приговор.
Адвокат Катерина Тертухина говорит о том, что процесс идет три дня подряд, при этом все три дня прокурор кашляет, в зале душно, в зале пожилая мама Романа. Адвокат просит отложить заседание, ей надо скорректировать свои прения. Судья объявляет перерыв 15 минут.
После перерыва выступает в прениях адвокат Катерина Тертухина. Она говорит об антиконституционности ст. 207.3 УК РФ. Адвокат перечислят нарушения, которые были допущены судом: необоснованный отказ в приобщении доказательств, а также допросе свидетелей. Все отказы были без ссылок на конкретные нормы закона. Обвинение Роману Иванову непонятно, говорит Катерина. Эксперты некомпетентны и не обладают полномочиями на проведение экспертизы, им не разъяснены их права и полномочия, в экспертизе отсутствует научная основа, выводы не соответствуют вопросам, эксперты вышли за пределы своих компетенций. Структурное подразделение КГУ, которое привлекало к экспертизе эксперта Цыпкину, даже не является юридическим лицом.
«Министерство обороны – это заинтересованная сторона», – говорит Катерина, однако позиция ведомства положена в основу обвинения. Господин Конашенков, пресс-секретарь Минобороны, в судебное заседание не был приглашен, как им верифицировалась информация – неизвестно.
Заведомо ложная информация – это информация, которая не соответствует действительности, при этом лицо, ее распространяющее, знает о ее ложности. Роман Иванов был уверен в достоверности распространяемой информации. Статья в The New York Times – это факт, она широко обсуждалась, в том числе в российских СМИ, говорит Катерина. Также существует доклад ООН, преамбулу которого пересказал Роман в своей публикации. В докладе представлена объективная информация, она не относится к компетенции Минобороны и не может быть им опровергнута, по словам адвоката. «Рома не пишет ничего, кроме фактов», – утверждает адвокат. «Роман привлекается к уголовной ответственности за свое мнение», – указывает Катерина, однако это нарушает его конституционные права на свободу мысли и слова. «Обвинению, очевидно, просто не нравятся антивоенные убеждения Романа», – говорит адвокат. Дальше она разбирает презумпцию использования вооруженных сил в целях мира и безопасности, указывая на то, что сайты военных судов содержат информацию о преступлениях, совершенных военными.
Роман не обосновывал и не утверждал необходимость насилия, напротив, ему несвойственна ненависть к кому-либо. Политическая ненависть – это ненависть к политическим оппонентам, но Роман не борется за политическую власть, он не состоит ни в какой партии, не претендует на какие-либо позиции с властными полномочиями. Социальная группа «вооруженные силы РФ» не отвечает требованиям правовой определенности и, очевидно, не нуждается в защите.
Если сравнить поведение свидетеля обвинения, которая написала донос, и поведение Романа, очевидно, что агрессивна была свидетель, а не Роман, который вел себя с большим достоинством и пожелал ей всего доброго, причем искренне. Он хотел доносить правдивую информацию, и он ее доносил, говорит адвокат.
Катерина указывает на то, что пост Романа Иванова был сразу зафиксирован правоохранительными органами, однако обвинение ему предъявили только через год. Это значит, что никаких общественно опасных последствий не было. «Явно нет нет необходимости изолировать Романа от общества», – говорит Катерина. Она просит его оправдать.
Роман добавляет, что от его действий никто не пострадал, нет никаких общественно опасных последствий. Он просит отложить заседание перед своим последним словом. Катерина говорит, что это его право, гарантированное УПК. Кроме того, у Романа в понедельник день рождения и Катерина просит отложить заседание не на 4 марта. Судья объявляет перерыв 20 минут.
Последнее слово Романа Иванова
В начале своего последнего слова Роман Иванов задался вопросом: «Почему мы сеем вокруг себя горе и несчастье, а страна наша превратилась просто в лавину горя и несчастья?» Потом он говорил о себе и своей семье, дальше приводим его текст целиком с небольшими купюрами.
«В самом начале я сказал, что страна наша превратилась просто в лавину горя, которую никто не хочет видеть, как никто не хочет видеть то, что это горе обрушилось на меня. Всем кажется уже, что это абсолютно нормальное явление, когда люди, не причинившие никакого вреда, оказываются в клетке. Но страшно, когда это горе вываливается за пределы нашей страны, когда это горе благодаря нам пришло к другим людям. Я с самого начала рассказывал о преступном смысле начала специальной военной операции. С самого начала говорил людям, что ничего она не принесет, кроме несчастий и горя. Счастья не будет, потому что все мы, наверно, маленькие читали Метерлинка «Синюю птицу». Это как раз поход за счастьем. Это как раз поймать эту птицу в руки. Самый страшный момент в этой книге, когда Тильтиль ищет Синюю Птицу во дворце Царицы Ночи, и нужно было открывать дверь в ту пещеру, за которой находилась война. И более ужасного он ничего в своей жизни не увидел, просто приоткрыв ее на одну секундочку и потом захлопнув обратно. Вот эта дверь не то что приоткрылась сейчас, она распахнута полностью».
«Мы с женой ездили в 18-м году летом в Украину. Просто я поехал на своей машине отдыхать в Одесскую область. В 18-м году, когда мне все говорили: «Туда нельзя ехать. Увидят, что ты русский, тебя там убьют просто». Ничего такого с нами не произошло. Мы проехали всю Одесскую область по побережью. Мы ехали с палаткой, мы стояли во всех местах, где останавливаются туристы. Было огромное количество туристов с разных городов. Стояла палатка даже с флагом этого, чью визитку находят иногда. И даже эти люди ничего нам не высказали. Никаких претензий, хотя война уже шла. Все были нам рады, мы со всеми замечательно общались, потому что мы приехали туда не на танке и приехали туда не с правом сильного».
«Мы стояли в Лебедёвке – таком месте, очень популярном для тех, кто с палаткой стоит, отдыхает на море в Украине. И там была семья из пригорода Киева, из Белой Церкви, родители и дети – мальчик класса примерно третьего и чуть помладше девочка. Мы с ними подружились. И у нас были настольные игры. Мы с ними играли в разные настольные игры. Было очень весело, но я заметил, что дети как-то немножко напряжены. Мне это было довольно странно. А потом в какой-то момент произошла просто шокирующая ситуация, потому что мальчик стал спрашивать: «А вы действительно из России?» Мы говорим: «Да, мы из России». А он говорит: «Вы действительно из Москвы?» Мы говорим: «Ну да, ну не совсем из Москвы, рядом с Москвой город Королёв». Все ему рассказал. Он помолчал-помолчал, а потом через какое-то время на полном серьезе, без всяких шуток он спросил: «А вы нас не будете убивать?» То, что у меня был шок, это вообще ничего не сказать. Я был потрясен тем, что происходит, и тем, что может происходить дальше. Я разговаривал с родителями потом, говорю: «Почему произошла такая ситуация? Почему дети так говорят?» Он говорит: «Потому что идет война на Донбассе. Потому что в школе им говорят, что Россия является противником Украины и имеет какие-то агрессивные планы». Я попросил объяснить детям, что простые русские люди, простые россияне не желают никакого зла украинцам, что это проблемная ситуация на уровне высшего российского руководства. Сейчас, прошло уже несколько лет, и сейчас в 24-м году я с ужасом думаю, как я обманул этих детей, сказав им: «Не бойтесь, ничего не будет. Убивать мы вас не будем». Мы убиваем их!»
«Я публиковал первый пост о ситуации в Буче для того, чтобы россияне увидели, насколько ужасна война, что она не несет ничего, кроме страха, боли, горя, разрушения, потерь в другую страну и в нашу страну тоже. Тысячи семей остались без своих родных уже, куда не вернулись отцы, дети, сыновья, а в других семьях ждут похоронки. Мы должны понять, что все, что произошло, – это наша вина. Я признаю, что то, что случилось, в этом есть тоже моя вина. Как гражданина России, который допустил это, который позволил российской власти принимать такие катастрофические решения, как журналиста, который не смог достучаться до общества и объяснить, что право сильного – это средневековье, что мы живем в XXI веке, и наслаждаться пещерными чувствами – это просто чудовищно низко. Что мы можем сделать в этой ситуации? Я, честно говоря, даже уже не знаю. Но я хочу попросить прощения у всех граждан Украины, которым наша страна принесла горе, которых наша страна лишила их родных, близких, их друзей, которых уже никогда не вернуть. И не за всю страну, а лично за себя, как гражданин Российской Федерации Иванов Роман Викторович. Хочу встать на колени перед родными тех людей, которые были убиты в Буче, хотя я не знаю, кто их убил, но это последствия того, к чему пришла наша страна».
Фото: Дарья Конилова