Речь в прениях адвоката Натальи Касиловой

Речь в прениях адвоката Натальи Касиловой (сокращена) в процессе по уголовному делу правозащитника Марка Купермана, обвиняемого в оправдании терроризма, ч. 2 ст. 205.2 УК РФ, за то, что он разослал 15 января 2023 года и якобы инициировал 16 января 2023 года обсуждение документа «План участия Запада в смене режима в России. Гуманитарная оккупация». 

Мы исследовали доказательства, заслушали финальную речь прокурора по обвинению Купермана Марка Александровича в «публичных призывах к террористической деятельности», но мы так и не услышали от обвинителя, что именно говорил Куперман, призывая собеседников к терроризму. Чтобы не быть голословной я дословно процитирую версию обвинения о вменяемых Куперману призывах:

«Во время публичного обсуждения на вышеуказанном собрании электронного документа под названием «Вступление Гудков» с заглавием документа «План участия Запада в смене режима в России. Гуманитарная оккупация», содержащего высказывания о необходимости насильственного изменения государственного строя, образа правления в РФ, насильственного отстранения от власти президента РФ Путина, побуждал, согласно заключению эксперта от 28 ноября 2024 года, участников собрания к необходимости реализации идей данного электронного документа».

То есть Куперману вменяются слова, которые он произносил у себя дома на встрече со своими друзьями и близкими. Однако сами слова обвинение не приводит, отсылает нас к заключению эксперта.

Мы располагаем аудиозаписью этой встречи, протокол расшифровки записи исследовался в суде. Все сказанное Куперманом на этой встрече зафиксировано, однако обвинение почему-то не приводит ни одной цитаты, ни одного слова, которыми Куперман «побуждал» иных участников встречи реализовывать идеи спорного текста.

Обвинение ссылается на заключение эксперта от 28 ноября 2024 года, поэтому обратимся к нему, чтобы узнать, какие именно слова произнес Куперман, якобы призывая к терроризму. За что ему грозит до 7 лет колонии строго режима?

Эксперт Щербакова пояснила, что в представленных цитатах она выделила побуждающие слова подчеркиванием. Ниже привожу все подчеркнутые экспертом слова, являющиеся, по ее мнению, побуждающими: «какие-то мысли, если есть, пожалуйста», «подумайте», «там, просьба подумать», «можно дополнить», «методы, способы условия перехода России в светлое будущее», «если у вас на эту тему есть мысли, пожалуйста», «методы, способы, нужно думать, расписать».

Это исчерпывающий перечень вменяемых обвиняемому побуждающих слов. Совершенно неясно, как в этих фразах и словах можно усмотреть побуждение к реализации идей текста «План участия Запада» или просто призывы к чему-либо, кроме как «подумать, пожалуйста».

Эксперт Щербакова, видимо, тоже не знала, как этими фразами можно обосновать побуждение к реализации идей из текста «План участия Запада», потому что никаких обоснований в ее заключении не содержится. Эксперт не применила ни одного метода исследования, никак не обосновала свои выводы. Эксперт всего лишь перечислила несколько фраз из аудиозаписи, затем написала короткое предложение, что в них содержатся глаголы повелительного наклонения, после чего сразу пришла к выводам, что:
1. Участники разговора обсуждают с Куперманом текст «План участия Запада в смене режима в России».
2. Куперман побуждает участников разговора к реализации идей, содержащихся в представленном на исследовании тексте «План участия Запада».

При допросе в суде, отвечая на вопрос защиты, каким образом эксперт пришла к выводу, что участники разговора обсуждают именно этот текст, какие фразы позволили сделать вывод, что обсуждается этот документ, а не другой, эксперт ответила дословно следующее: «Я не доказывала это, я взяла это как данность, как истину, потому что мне предоставили для исследования этот текст».

Таким образом, эксперт на допросе в суде признала, что не проводила исследования по поставленному перед ней вопросу, а предопределила свои выводы, чем по сути признала свою предвзятость на стороне обвинения, поскольку взяла как данность версию следователя о том, что на записях разговоров обсуждался именно спорный текст.

Допустим, я ошибаюсь, филолог лучше знает, и фразы «пожалуйста подумайте», «методы способы, нужно думать, расписать» действительно являются призывом, побуждающим собеседника думать о чем-то противозаконном и расписать это. Очевидно, что само по себе наличие побуждающих слов недостаточно для обвинения. Необходимо доказать, что призывы были направлены на склонение к совершению незаконных действий, посягающих на угрозу жизни и здоровья граждан. Однако такие доказательства в деле отсутствуют.

Обвинение не отрицает, что во фразах, вменяемых Куперману, отсутствуют призывы, побуждающие непосредственно к свержению власти. По версии обвинения, Куперман побуждал собеседников не к свержению власти, а к реализации идей, изложенных в документе, днем ранее разосланном некоторым участникам встречи. При этом в обвинении не уточняется, к реализации каких именно идей, изложенных в этом тексте, призывал Куперман.

В материалах дела представлено экспертное заключение от 14 ноября 2024 года, выполненное экспертом Щербаковой. На допросе в суде эксперт показала, что проводила исследование спорного текста только на предмет выявления тем (идей). Согласно заключению, эксперт выявила в тексте разных 17 тем (идей).

Следствие ставило перед экспертом задачу: выявить в тексте только одну конкретную тему про свержение власти в РФ. Соответственно, в итоговом выводе экспертизы не были перечислены иные темы, содержащиеся в тексте и выявленные экспертом, в том числе противоречащие искомой теме.

Учитывая, что в спорном тексте речь идет о 17 разных темах, а также учитывая утверждение эксперта Щербаковой о противоречивости спорного текста, противоречивости затронутых в тексте тем, нет никаких оснований утверждать, что побуждение к реализации идей спорного текста, высказанное  на встрече 16 января 2023 года, касалось непосредственно темы о низвержении власти Путина, а не какой-либо иной из 16 оставшихся тем.

Обвинение не раскрыло, к реализации каких именно идей побуждал участников разговора Куперман: к восстановлению свободы слова, к демонополизации в экономике, к отмене репрессивных законов или иных? К реализации всех идей из спорного текста или только некоторых из них? Учитывая, что речь в документе шла о разных противоречивых темах, отсутствие в обвинении указания на конкретную идею (тему), делает обвинение неполным.

На самом деле очевидно, что вменяемые Куперману цитаты не содержат никаких призывов, кроме вежливой просьбы подумать о методах и способах «перехода России в светлое будущее» и высказать свое отношение к методам и способам, изложенным в спорном тексте.

Обязательным фактом, требующим доказывания в настоящем деле, является публичность призывов. Согласно постановлению пленума, вопрос о публичности призывов к осуществлению террористической деятельности должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (например, обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, распространение обращений путем массовой рассылки сообщений абонентам мобильной связи и т.п.).

Местом совершения вменяемого Куперману преступления является его личная квартира, где он проживает совместно с супругой. По месту жительства Куперман характеризуется положительно. Не публичное место, не какое-либо массовое мероприятие, а личная квартира!

Вменяемый способ распространения – устная речь, направленная на узкий круг его близких знакомых из 7 человек. То есть очень ограниченный круг лиц, что свидетельствует об отсутствии умысла на публичное распространение.

Об отсутствии у Купермана умысла на публичность призывов указывает сообщение «пересылка запрещена», которым он сопроводил пересылку спорного текста 7 контактам в личных сообщениях.

Обстановка. Несмотря на то, что Куперман был руководителем незарегистрированной общественной организации «За права человека» и у него в квартире время от времени проводились собрания в связи с ее деятельностью, 16 января 2023 года вменяемая обвинением встреча не была связана с деятельностью организации, а являлась обычным сбором гостей. Это подтверждается аудиозаписью встречи, где организация «За права человека» ни разу не упоминается, а также весь характер бесед носит неофициальный характер: отсутствует ведение протокола, голосований и прочих атрибутов, присущих официальным мероприятиям.

Круг лиц. Вменяемые призывы были озвучены в личной квартире 7-м близким знакомым. Несмотря на то, что на встрече 16 января 2023 года присутствовало 13 человек (очно и заочно), вменяемые призывы могли быть направлены только в отношении 7 лиц, которым днем ранее в личной переписке был разослан спорный текст. Иные лица, хоть и присутствующие на встрече, но которым текст не рассылался, не могли знать, о чем этот текст, и реализовывать идеи, изложенные в этом тексте. А самое главное, Куперман не мог иметь умысел на побуждение лиц к реализации идей какого-то текста, если эти лица не знают и не могут знать, о каком тексте идет речь. Обвинение совершенно необоснованно утверждает, что Куперман якобы воздействовал на сознание лиц, которым спорный текст не рассылался.

Таким образом, все обстоятельства – место, обстановка, круг лиц – свидетельствуют об отсутствии публичности вменяемых призывов, что исключает состав преступления.

Кроме того, поскольку Куперману вменяется совершение преступления с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, нужно разобраться, как и кому могли быть распространены вменяемые Куперману призывы с использованием соответствующих средств связи.

Согласно обвинительному заключению, Куперману вменяются призывы, высказанные им у себя дома 16 января 2023 года. При этом в разговоре посредством средств связи дистанционно учувствовало 4 человека. Только двум из них днем ранее был отправлен спорный документ. Двум другим спорный документ не направлялся. Таким образом, с использованием средств связи вменяемые Куперману призывы могли быть направлены только в отношении двух человек. Однако один из них подключился к беседе в середине обсуждения, уже после того, как Куперман озвучил два блока (то есть больше половины) фраз, вменяемых ему в качестве призывов в реализации идей спорного текста. Первые два блока вменяемых Куперману побуждающих фраз, распространенные с использованием телекоммуникационной сети, могли быть адресованы только одному собеседнику. Побуждение, направленное в отношении одного адресата, не является публичным.

Таким образом, на встрече 16 января 2025 года Куперман, произнося вменяемые ему фразы (как минимум первые два блока фраз), достоверно знал, что посредством телекоммуникационной связи его может слышать только один человек, получивший накануне спорный текст. Следовательно, Куперман не имел и не мог иметь умысел на публичные призывы посредством телекоммуникационных средств связи.

Обвинением не доказано совершение Куперманом публичных призывов к террористической деятельности посредством телекоммуникационных сетей, в том числе Интернета.

Очень жаль, что в современной России стало возможным рассмотрение настоящего уголовного дела по обвинению в призывах к терроризму 86-летнего неходячего инвалида за разговор с друзьями у себя дома на кухне, как будто мы вернулись во времена сталинских репрессий – один из самых позорных эпизодов новой истории нашей страны.

Тогда одним из первых репрессированных военных стал советский военачальник Гай Дмитриевич Гай, осужденный в 1935 году на 5 лет за призыв к устранению Сталина. В частном разговоре он сказал: «Надо убрать Сталина, все равно его уберут». Впоследствии Гай был посмертно оправдан. Есть ощущение дежавю, не правда ли?

Куперман Марк Александрович должен быть оправдан! И я верю, что он будет оправдан, вопрос только в том, когда это произойдет.

Источник: CPI

Фото: ЗПЧ