В Кирове началась апелляция на приговор Алексея Галкина, обвиненного в ложном доносе

В Кировском областном суде 5 и 7 сентября рассматривалась апелляция по делу о ложном доносе осужденного Алексея Галкина, отбывавшего наказание в колонии №20, где, как он утверждает, его пытали. Приступить к собственно рассмотрению дела суд так и не смог — защитники пытались отвести нового адвоката по назначению и судью.  

Фото Дениса Стрелкова

Во время первого заседания 5 августа суд назначил Галкину нового адвоката — Валерия Литвинова. Предыдущий адвокат осужденного в суд не приехала и, по словам защитника Галкина Петра Курьянова, не подавала апелляционную жалобу на приговор.

Валерий Литвинов своего подзащитного до заседания ни разу не видел, впервые они пообщались по видеосвязи перед началом суда (Галкин находится в СИЗО, на заседания его не привозят и ходатайство о личном присутствии не удовлетворяют).

Петр Курьянов заявил отвод судье Алексею Заколюкину. Защитник посчитал, что судья нарушил 389.11 статью уголовно-процессуального кодекса, в которой говорится, что председательствующий должен изучить уголовное дело.

— Судья написал, что он рассмотрел уголовное дело. Принципиальный вопрос в том, что судья не может рассмотреть дело, но обязан его изучить. В Московском горсуде за такое отменяют суды. Рассмотрение — это процедура с участием сторон. А о каком законном решении мы можем говорить, если никакого рассмотрения с участием сторон не было, он рассматривал единолично, — прокомментировал «7×7» защитник.

 

Алексей Галкин, фото Дениса Стрелкова

Защита заявляла отвод адвоката Литвинова, который поддержал он сам, и ходатайствовала о привлечении нового адвоката по соглашению — Валерия Шухардина. Оба отвода — судье и адвокату — судья не удовлетворил, а в ходатайстве отказал, так как Шухардин не приехал на заседание. Заседание перенесли на 7 сентября.

К 7 сентября адвокат Литвинов встретился с Галкиным в СИЗО, согласовал с ним позицию защиты и объяснил, как заявить отвод адвокату, если тот его не устраивает. На заседание приехал Валерий Шухардин, сторона защиты в полном составе поддержала предложение судьи о том, чтобы адвокату предоставили время на ознакомление с материалами уголовного дела.

К материалам дела приобщили характеристику Галкина из фонда «В защиту прав заключенных» и личное поручительство его руководителя Льва Пономарева, который просил отпустить Галкина из-под ареста.

Галкин ходатайствовал, чтобы ему дали ознакомиться с материалами дела полностью, так как, по его словам, он видел только часть документов. Суд в удовлетворении отказал, посчитав, что подсудимый «был ознакомлен с материалами в полном объеме».

Заседание перенесли на 13 сентября.


Алексей Галкин освободился из колонии №20 в Кировской области в январе 2017 года. Он приехал в фонд «В защиту прав заключенных» и сообщил, что в учреждении его пытали. Он написал заявление в Следственный комитет, во время поверки не нашли подтверждения слов Галкина. На него завели дело о ложном доносе. В июле его осудили на два года лишения свободы.

В Кировской области известно о еще одном подобном случае — осужденный колонии №6 Эдуард Горбунов заявил, что его пытали, и тоже стал фигурантом дела о ложном доносе. Его дело рассматривается в суде в закрытом режиме, причины этого неизвестны.

В августе управление ФСИН по Кировской области обвинило правозащитников в том, что они подталкивают осужденных к ложным доносам.

Источник — «7×7»

12 февраля 2019 года Минюст РФ принудительно внес Общероссийское общественное движение "За права человека", РООССПЧ "Горячая Линия" и Фонд "В защиту прав заключенных" в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента»
1 ноября 2019 года решением Верховного суда РФ Движение "За права человека" было окончательно ликвидировано.
Помочь борьбе за права человека в России

Проект «За права человека» занимается самыми острыми темами: от пыток и сфабрикованных обвинений по терроризму и экстремизму, до протестов и экологических проблем. Мы помогаем людям объединяться и доносить до властей свои требования и вопросы. Без вашей поддержки мы работать не сможем.